Финансы

Колбасу мои родители покупали только по большим праздникам.
Я донашивал одежду и обувь за своими двоюродными братьями. Мне было так стыдно и неловко в компании ребят среди одноклассников. Но я не мог ничего изменить... Однако, еще в школе я дал себе слово, что, став самостоятельным, добьюсь успеха и вытяну свою семью из нищеты.
После школы я сразу пошел работать. В течение года сменил много мест, однако, казалось, топтался на месте... Заработков даже в перспективе не было видно. Это был еще более тяжелый период в моей жизни, нежели школьные времена. Потому что в школе я был полон надежд изменить свою судьбу, став самостоятельным. А войдя во взрослую жизнь, я почувствовал, как эти надежды лопали словно воздушные шарики. Поэтому я погрузился в глубокую депрессию. Я злился на себя, на родителей, на весь мир, на Бога. Я не мог смириться с такой вопиющей несправедливостью: каким-то двоечникам родители и машины покупали, и в институты пристраивали, и денег давали, а я карабкался сам, как мог, и еле сводил концы с концами...
После этих слов Дима замолчал. Казалось, он пытался подавить в себе давнюю боль и обиду.
Влад выдержал паузу и сказал:
– Но ты смог сделать невозможное. Эти трудности закалили тебя и сделали тебя сильнее.
– Да, – ответил Дима, – ты прав.
В этот момент таксист остановился:
– Мы приехали!
– Отлично! Возьмите деньги, – Дима протянул сложенные купюры водителю.
Ребята вышли из машины и направились ко входу красивого японского ресторана.
Войдя в зал, они услышали радостное приветствие девушек-официанток на японском языке. Администратор (уже на русском) радушно предложил им присесть за любой понравившийся свободный столик.
Ребята выбрали столик возле окна и расположившись, сразу подозвали официантку. Девушка поспешила к ним принять заказ.
– Мне, пожалуйста, две порции Тамагояки,
две порции Калифорнии,
мисосуп
и одну Эби Темпуру,
а на десерт Чизкейк вишневый
и Сенчу,
– произнес Дима.
– А мне две суши Тобико,
ролл Радужный,
суп-крем из мидий
и Тори Яки Удон.