Финансы

Скорее всего, ему не так уж жалко было денег. Ни один профессиональный игрок не думает много о деньгах. Все дело в игре, а судьба переменчива. Его гордость уязвило то, что он так в нас ошибся.
Вот так я в третий раз вернулся на Уолл-стрит. Я, естественно, много думал, пытался понять, в чем точно недостаток моей системы, из-за которого я терпел поражения, торгуя в конторе Фуллертона. Мне было двадцать, когда я сделал свои первые десять тысяч, но – проиграл их. Но я знал, как и почему: я все время играл, не обращая внимания на ситуацию; потому что, когда я не мог играть по своей системе, в основе которой лежали опыт и расчет, я начинал ставить вслепую, наудачу. Вместо того чтобы быть уверенным в выигрыше, я питался азартными надеждами. Когда мне было двадцать два, в моем распоряжении были уже пятьдесят тысяч, и все это я потерял 9 мая. Но теперь я точно знал – как и почему. В этот жуткий день цены скакали как бешеные, и телеграф постоянно запаздывал. Но я еще не понял, почему я проигрался после возвращения из Сент-Луиса и после 9 мая, когда уже схлынула паника. У меня были свои теории, то есть идеи насчет того, как избежать ошибок, которые, как мне казалось, я обнаружил. Но все это следовало проверить на деле.
Чтобы научиться, чего не надо делать, лучше всего – потерять все, что имеешь. А когда знаешь, чего не надо делать, чтобы не терять деньги, начинаешь учиться тому, что надо делать, чтобы выигрывать. Тот, кто это понял, уже начал учиться.

Глава 5
Одной из важных причин ошибок в игре среднего биржевого охотника, или «ленточного червя», как они порой себя называют, имея в виду телеграфную ленту, которая составляет главную страсть их жизни, является чрезмерная специализация. Результатом оказывается негибкость, которая обходится слишком дорого. В конце концов, спекулятивная игра не сводится исключительно к математике или к набору правил, хотя главные законы этой игры отличаются изрядной жесткостью. Даже у меня к чтению ленты примешивается что-то такое, что больше арифметики.