Финансы

Сделав ошибку, вы не захотите повторить опыт еще раз, а ошибки на бирже затрагивают два самых чувствительных места мужчины: они ранят ваш кошелек и вашу гордость. Но здесь я должен отметить нечто занятное: порой биржевой спекулянт делает ошибки и знает про это. Потом он спрашивает себя: да зачем же я все это сделал? А когда пройдет время и горечь поражения забудется, он сможет хладнокровно обо всем подумать и поймет, как он Дошел до этой ошибки, когда и в какой именно момент торговой операции он что-то сделал не так. Но он никогда не поймет, почему он так поступил. Ему остается только обругать себя и жить дальше.
Конечно, если человек и умен и удачлив он не повторит одну ошибку дважды. Но зато он подберет какую-нибудь из десяти тысяч сестер первоначальной ошибки. Семья ошибок настолько велика, что какая-нибудь из них всегда крутится рядом в ожидании, когда вы захотите узнать, что бывает в результате дурацкой игры.
Чтобы рассказать о первой из моих ошибок на миллион долларов, придется вернуться в то время, когда я первый раз стал миллионером, как раз после биржевого краха 1907 года. Пока я продолжаю торговать, миллион долларов – это просто прирост моих резервов. Деньги не очень много значат для спекулянта, потому что будь он богат или беден, но он способен ошибаться, а это само по себе ранит. Когда миллионер делает верный ход, деньги – это просто его слуги. Меньше всего я боюсь потерять деньги. А уж потеряв, я никогда потом не переживаю. Я забываю о них к следующему утру. Не потеря денег, а ошибка – вот что вредит и кошельку и душе. Диксон Г. Уатт рассказывал анекдот о мужчине, который так нервничал, что его приятель это заметил и спросил, в чем дело. «Я потерял сон», – ответил бедолага. «А что случилось?» – спросил приятель. «Я закупил столько хлопка, что теперь думаю только о нем, спать не могу. Он просто выматывает мне душу. Ну что тут поделать?» – «Продай лишнее. Оставь столько, чтобы смог заснуть», – последовал ответ.
Как правило, человек настолько быстро приспосабливается к новым условиям, что теряет чувство перспективы.